- Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи»
- Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи» в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
- / Сочинения / Шолохов М.А. / Тихий Дон / Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи» в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
- Михаил Шолохов — Том 5. Тихий Дон. Книга четвертая
- Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи»
- Григорий Мелехов в банде Фомина
- Михаил Шолохов — Том 5. Тихий Дон. Книга четвертая
Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи»
Может показаться, что «Тихий Дон» весь и заключается в изображении этих бесконечных метаний Григория от красных к белым и наоборот. Но суть характера Мелехова как раз заключается в его изначальной раздвоенности. Наверное, самым показательным примером здесь будет сложная и трагическая история его взаимоотношений с Аксиньей и Натальей.
Истоки дальнейших жизненных исканий Григория именно оттуда. Ведь и начинается роман с описания его любовной интриги с женой соседа, последующей за тем поспешной женитьбой на дочери богатого казака Коршуноваю. Вся остальная жизнь Григория окажется прочно связана с этими двумя женщинами.
Большое место в композиции первой части романа занимает женитьба Григория: подготовка к ней и сама свадьба. В критике довольно долго держалось мнение, что Шолохов, описывая свадебный обряд, подчеркивает невежество казачества, грубость его нравов. Трудно согласиться с подобным мнением, потому что при внимательном прочтении романа, ничего подобного мы не находим.
Свадьба со всеми обрядами – одна из красочных картин мирной жизни донского казачества. Здесь много поэтичности, юмора, бесшабашного разгула. На этих страницах Шолохов особенно часто пользуется фольклорными средствами, чтобы обрисовать психологический облик казачества. Не только все традиции этого древнего обряда с удивительной точностью описывает Шолохов: «Кладка должна быть! У ней своего наряду сундуки, а ты мне-е-е уважь, ежли по сердцу она вам пришлась. »
Кладка – это выкуп за невесту в виде определенного набора одежды, которую обязаны были предоставить родители жениха. Наряду с обычаями писатель показывает суеверия и приметы, связанные со свадьбой: «… выступила Василиса, ерзая по табурету (ее колол украденный и сунутый под кофту веник: по приметам, сваты, укравшие у невесты веник, не получат отказа».
А вот и сама свадьба. Шутки, прибаутки, пословицы, поговорки то и дело расцвечивают и без того яркую речь казаков, готовящихся к свадьбе. Все они празднично одеты, с веселым настроением собираются ехать за невестой. У Петра «под пшеничными усами постоянная твердая усмешка». Он не отходит от жениха. Видно, не раз уже ему приходилось быть на свадьбах, и он хорошо знает все обряды, присловья, задорной шуткой старается поддержать оробевшего Григория.
И дальнейшее описание обрядов венчания и свадебного застолья Шолохов насытил песнями, пляской, юмором. А можно ли показать свадьбу без тех деталей, за которые так часто упрекали писателя, без «красных лиц», без «мутных во хмелю, похабных взглядов у улыбок», без описания «ртов, смачно жующих, роняющих на расшитые скатерти пьяную слюну»? Ведь все это неотъемлемая часть любого подобного застолья, и Шолохов был бы не прав, придав своему описанию чопорно-праздничный вид.
С одной стороны, по некоторым фразам можно подумать, что Мелехов не хотел жениться на Наталье: «Хмурясь, Григорий целовал пресные губы жены, водил по сторонам затравленным взглядом…» Но здесь, скорее, боязнь нового положения («Отгулялся, отгулялся…»), чем сознательное и открытое неприятие будущей жены. Ведь поначалу он искренне старался наладить семейную жизнь и лишь спустя некоторое время осознает, что не в силах забыть Аксинью, что его казавшееся пустяковым увлечение переросло в нечто большее.
Так или иначе, сцена свадьбы примечательна во всех отношениях. С одной стороны, здесь показана народная жизнь, обряды, традиции, обычаи коренного донского казачества, и показаны они отнюдь не в сатирическом плане. С другой стороны, это своеобразный переломный момент в судьбе Григория. Именно здесь начинается «любовный треугольник» между ним, Натальей и Аксиньей, который пройдет через весь роман и завершится лишь со смертью обеих соперниц. Здесь начинаются мучительные поиски Григорием Мелеховым своего пути: сначала в личной, а потом и в общественной жизни.
Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи» в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
 |  Скачать сочинение |  | |
| Тип: Анализ эпизода | |||
Может показаться, что «Тихий Дон» весь и заключается в изображении этих бесконечных метаний Григория от красных к белым и наоборот. Но суть характера Мелехова как раз заключается в его изначальной раздвоенности. Наверное, самым показательным примером здесь будет сложная и трагическая история его взаимоотношений с Аксиньей и Натальей.
Истоки дальнейших жизненных исканий Григория именно оттуда. Ведь и начинается роман с описания его любовной интриги с женой соседа, последующей за тем поспешной женитьбой на дочери богатого казака Коршуноваю. Вся остальная жизнь Григория окажется прочно связана с этими двумя женщинами.
Большое место в композиции первой части романа занимает женитьба Григория: подготовка к ней и сама свадьба. В критике довольно долго держалось мнение, что Шолохов, описывая свадебный обряд, подчеркивает невежество казачества, грубость его нравов. Трудно согласиться с подобным мнением, потому что при внимательном прочтении романа, ничего подобного мы не находим.
Свадьба со всеми обрядами – одна из красочных картин мирной жизни донского казачества. Здесь много поэтичности, юмора, бесшабашного разгула. На этих страницах Шолохов особенно часто пользуется фольклорными средствами, чтобы обрисовать психологический облик казачества. Не только все традиции этого древнего обряда с удивительной точностью описывает Шолохов: «Кладка должна быть! У ней своего наряду сундуки, а ты мне-е-е уважь, ежли по сердцу она вам пришлась. »
Кладка – это выкуп за невесту в виде определенного набора одежды, которую обязаны были предоставить родители жениха. Наряду с обычаями писатель показывает суеверия и приметы, связанные со свадьбой: «… выступила Василиса, ерзая по табурету (ее колол украденный и сунутый под кофту веник: по приметам, сваты, укравшие у невесты веник, не получат отказа».
А вот и сама свадьба. Шутки, прибаутки, пословицы, поговорки то и дело расцвечивают и без того яркую речь казаков, готовящихся к свадьбе. Все они празднично одеты, с веселым настроением собираются ехать за невестой. У Петра «под пшеничными усами постоянная твердая усмешка». Он не отходит от жениха. Видно, не раз уже ему приходилось быть на свадьбах, и он хорошо знает все обряды, присловья, задорной шуткой старается поддержать оробевшего Григория.
И дальнейшее описание обрядов венчания и свадебного застолья Шолохов насытил песнями, пляской, юмором. А можно ли показать свадьбу без тех деталей, за которые так часто упрекали писателя, без «красных лиц», без «мутных во хмелю, похабных взглядов у улыбок», без описания «ртов, смачно жующих, роняющих на расшитые скатерти пьяную слюну»? Ведь все это неотъемлемая часть любого подобного застолья, и Шолохов был бы не прав, придав своему описанию чопорно-праздничный вид.
С одной стороны, по некоторым фразам можно подумать, что Мелехов не хотел жениться на Наталье: «Хмурясь, Григорий целовал пресные губы жены, водил по сторонам затравленным взглядом…» Но здесь, скорее, боязнь нового положения («Отгулялся, отгулялся…»), чем сознательное и открытое неприятие будущей жены. Ведь поначалу он искренне старался наладить семейную жизнь и лишь спустя некоторое время осознает, что не в силах забыть Аксинью, что его казавшееся пустяковым увлечение переросло в нечто большее.
Так или иначе, сцена свадьбы примечательна во всех отношениях. С одной стороны, здесь показана народная жизнь, обряды, традиции, обычаи коренного донского казачества, и показаны они отнюдь не в сатирическом плане. С другой стороны, это своеобразный переломный момент в судьбе Григория. Именно здесь начинается «любовный треугольник» между ним, Натальей и Аксиньей, который пройдет через весь роман и завершится лишь со смертью обеих соперниц. Здесь начинаются мучительные поиски Григорием Мелеховым своего пути: сначала в личной, а потом и в общественной жизни.
0 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
/ Сочинения / Шолохов М.А. / Тихий Дон / Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи» в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
Смотрите также по произведению «Тихий Дон»:
Михаил Шолохов — Том 5. Тихий Дон. Книга четвертая
Анализ эпизода «Свадьба Григория Мелехова и Натальи»
«Тихий Дон» по праву считается одним из лучших произведений советской литературы. Много писали и говорили о нем критики разных лет, но неименной остается его непреходящая художественная ценность. В образе главного героя романа, Григория Мелехова, Шолохов показал мятущуюся душу, ищущую истину. Григорий — человек со своими представлениями о жизни, и надвигающиеся перемены, связанные с революцией и гражданской войной, вызывают у него мучительные раздумья: кто прав? чью сторону выбрать? по какой дороге пойти? Может показаться, что «Тихий Дон» весь и заключается в изображении этих бесконечных метаний Григория от красных к белым и наоборот. Но суть характера Мелехова как раз заключается в его изначальной раздвоенности. Наверное, самым показательным примером здесь будет сложная и трагическая история его взаимоотношений с Аксиньей и Натальей. Истоки дальнейших жизненных исканий Григория именно оттуда. Ведь и начинается роман с описания его любовной интриги с женой соседа, последующей за тем поспешной женитьбой на дочери богатого казака Коршуноваю. Вся остальная жизнь Григория окажется прочно связана с этими двумя женщинами. Но «Тихий Дон» — это не только история одного Григория Мелехова, это история всего донского казачества. И Шолохов с любовью описывает традиции и обряды, суеверия и предания казачьей старины, которые и определяют самобытные характеры и Мелехова, и Степана Астахова, и Пантелея Прокофьевича, и Мирона Григорьевича, и Христони, и многих других героев романа. Большое место в композиции первой части романа занимает женитьба Григория: подготовка к ней и сама свадьба. В критике довольно долго держалось мнение, что Шолохов, описывая свадебный обряд, подчеркивает невежество казачества, грубость его нравов. Трудно согласиться с подобным мнением, потому что при внимательном прочтении романа, ничего подобного мы не находим. Григорий охотно женится на Наталье. Если бы Пантелей Прокофьевич женил его на «Марфушке-дурочке», то Григорию это не пришлось бы по душе, а Наталья понравилась ему: «и подумал: «хороша» — и встретился с ее глазами, направленными на него в упор. Бесхитростный, чуть смущенный, правдивый взгляд словно говорил: «Вот я вся, какая есть. Как хочешь, так и суди меня». После этой встречи Григорий предложил Аксинье «прикончить эту историю», то есть любовную связь. Свадьба со всеми обрядами – одна из красочных картин мирной жизни донского казачества. Здесь много поэтичности, юмора, бесшабашного разгула. На этих страницах Шолохов особенно часто пользуется фольклорными средствами, чтобы обрисовать психологический облик казачества. Не только все традиции этого древнего обряда с удивительной точностью описывает Шолохов: «Кладка должна быть! У ней своего наряду сундуки, а ты мне-е-е уважь, ежли по сердцу она вам пришлась. » Кладка – это выкуп за невесту в виде определенного набора одежды, которую обязаны были предоставить родители жениха. Наряду с обычаями писатель показывает суеверия и приметы, связанные со свадьбой: «… выступила Василиса, ерзая по табурету (ее колол украденный и сунутый под кофту веник: по приметам, сваты, укравшие у невесты веник, не получат отказа». А вот и сама свадьба. Шутки, прибаутки, пословицы, поговорки то и дело расцвечивают и без того яркую речь казаков, готовящихся к свадьбе. Все они празднично одеты, с веселым настроением собираются ехать за невестой. У Петра «под пшеничными усами постоянная твердая усмешка». Он не отходит от жениха. Видно, не раз уже ему приходилось быть на свадьбах, и он хорошо знает все обряды, присловья, задорной шуткой старается поддержать оробевшего Григория. И дальнейшее описание обрядов венчания и свадебного застолья Шолохов насытил песнями, пляской, юмором. А можно ли показать свадьбу без тех деталей, за которые так часто упрекали писателя, без «красных лиц», без «мутных во хмелю, похабных взглядов у улыбок», без описания «ртов, смачно жующих, роняющих на расшитые скатерти пьяную слюну»? Ведь все это неотъемлемая часть любого подобного застолья, и Шолохов был бы не прав, придав своему описанию чопорно-праздничный вид. С одной стороны, по некоторым фразам можно подумать, что Мелехов не хотел жениться на Наталье: «Хмурясь, Григорий целовал пресные губы жены, водил по сторонам затравленным взглядом…» Но здесь, скорее, боязнь нового положения («Отгулялся, отгулялся…»), чем сознательное и открытое неприятие будущей жены. Ведь поначалу он искренне старался наладить семейную жизнь и лишь спустя некоторое время осознает, что не в силах забыть Аксинью, что его казавшееся пустяковым увлечение переросло в нечто большее. Так или иначе, сцена свадьбы примечательна во всех отношениях. С одной стороны, здесь показана народная жизнь, обряды, традиции, обычаи коренного донского казачества, и показаны они отнюдь не в сатирическом плане. С другой стороны, это своеобразный переломный момент в судьбе Григория. Именно здесь начинается «любовный треугольник» между ним, Натальей и Аксиньей, который пройдет через весь роман и завершится лишь со смертью обеих соперниц. Здесь начинаются мучительные поиски Григорием Мелеховым своего пути: сначала в личной, а потом и в общественной жизни.
Григорий Мелехов в банде Фомина
Михаил Шолохов — Том 5. Тихий Дон. Книга четвертая
…124 125 126 127128 129 130 …135
Фомин как-то сказал Григорию:
— Ежели б у нас было сначала по два коня, ни черта бы нас не угоняли! Милиции или красноармейским частям нельзя у населения брать коней, они стесняются это делать, а нам все дозволено! Надо обзаводиться каждому лишнею лошадью, и нас сроду тогда не утоняют! Старые люди рассказывали, что в древние времена, бывало, татары, как ходили в набеги, каждый одвуконь, а то и трехконным идет. Кто же таких пристигнет? Надо и нам так проделать. Мне эта татарская мудрость дюже нравится!
Лошадьми они скоро разжились, и это на первое время сделало их действительно неуловимыми. Конная группа милиции, вновь сформированная в Вешенской, тщетно пыталась настигнуть их. Запасные лошади давали возможность малочисленной банде Фомина легко бросать противника и уходить от него на несколько переходов вперед, избегая рискованного столкновения.
Однако в середине мая группа, превосходившая банду численностью почти в четыре раза, ухитрилась прижать Фомина к Дону неподалеку от хутора Бобровского станицы Усть-Хоперской. Но после короткого боя банда все же прорвалась и ушла берегом Дона, потеряв восемь человек убитыми и ранеными. Вскоре после этого Фомин предложил Григорию занять должность начальника штаба.
— Надо нам грамотного человека, чтобы ходить по плану, по карте, а то когда-нибудь зажмут нас и опять дадут трепки. Берись, Григорий Пантелевич, за это дело.
— Чтобы милиционеров ловить да рубить им головы, штаб не нужен, — хмуро ответил Григорий.
— Всякий отряд должон иметь свой штаб, не болтай пустяков.
— Бери Чумакова на эту должность, ежели без штаба жить не можешь.
— А ты почему не хочешь?
— Понятия не имею об этом деле.
— И Чумаков не имеет.
— Тогда на кой же хрен ты мне его суешь? Ты — офицер и должон иметь понятие, тактику знать и всякие другие штуки.
— Из меня такой же офицер был, как из тебя зараз командир отряда! А тактика у нас одна: мотайся по степи да почаще оглядывайся… — насмешливо сказал Григорий.
Фомин подмигнул Григорию и погрозил пальцем.
— Вижу тебя наскрозь! Все в холодок хоронишься? В тени хочешь остаться? Это, брат, тебя не выручит! Что взводным быть, что начальником штаба — одна цена. Думаешь, ежели поймают тебя, — скидку сделают? Дожидайся, как же.
— Ничего я про это не думаю, зря ты догадываешься, — внимательно рассматривая темляк на шашке, сказал Григорий. — А чего не знаю — за это и браться не хочу…
— Ну не хочешь — и не надо, как-нибудь обойдемся и без тебя, — согласился обиженный Фомин.
Круто изменилась обстановка в округе: в дворах зажиточных казаков, всюду, где раньше Фомина встречали с великим гостеприимством, теперь на засов запирали ворота, и хозяева при появлении в хуторе банды дружно разбегались, прятались в садах и левадах. Прибывшая в Вешенскую выездная сессия ревтрибунала строго осудила многих казаков, ранее радушно принимавших Фомина. Слух об этом широко прокатился по станицам и оказал соответствующее воздействие на умы тех, кто открыто выражал свое расположение бандитам.
За две недели Фомин сделал обширный круг по всем станицам верхнего Дона. В банде насчитывалось уже около ста тридцати сабель, и уже не наспех сформированная конная группа, а несколько эскадронов переброшенного с юга 13-го кавалерийского полка ходили за ними по пятам.
Из числа примкнувших к Фомину за последние дни бандитов многие были уроженцами дальних мест. Все они попали на Дон разными путями: некоторые в одиночку бежали с этапов, из тюрем и лагерей, но основная масса их состояла из отколовшейся от банды Маслака группы в несколько десятков сабель, а также из остатков разгромленной банды Курочкина. Маслаковцы охотно разделились и были в каждом взводе, но курочкинцы не захотели разъединяться. Они целиком составили отдельный взвод, крепко сколоченный и державшийся несколько обособленно ото всех остальных. И в боях и на отдыхе они действовали сплоченно, стояли друг за друга горой, а разграбив где-либо лавку ЕПО или склад, всё валили в общий взводный котел и делили добычу поровну, строго соблюдая принцип равенства.
Несколько человек терских и кубанских казаков в поношенных черкесках, двое калмыков станицы Великокняжеской, латыш в охотничьих, длинных, до бедер, сапогах и пятеро матросов-анархистов в полосатых тельняшках и выгоревших на солнце бушлатах еще больше разнообразили и без того пестро одетый, разнородный состав фоминской банды.
— Ну, и теперь будешь спорить, что у тебя не разбойнички, а эти, как их… идейные борцы? — спросил однажды у Фомина Чумаков, указывая глазами на растянувшуюся походную колонну. — Только попа-расстриги да свиньи в штанах нам и не хватает, а то был бы полный сбор пресвятой богородицы…
Фомин перемолчал. Единственным желанием его было — собрать вокруг себя как можно больше людей. Он ни с чем не считался, принимая добровольцев. Каждого, изъявлявшего желание служить под его командованием, он опрашивал сам, коротко говорил:
В одном из хуторов Мигулинской станицы к Фомину привели хорошо одетого курчавого и смуглолицего парня. Он заявил о своем желании вступить в банду. Из расспросов Фомин установил, что парень — житель Ростова, был осужден недавно за вооруженное ограбление, но бежал из ростовской тюрьмы и, услышав про Фомина, пробрался на верхний Дон.
— Ты кто таков по роду-племени? Армянин или булгарин? — спросил Фомин.
— Нет, я еврей, — замявшись, ответил парень.
Фомин растерялся от неожиданности и долго молчал. Он не знал, как ему поступить в таком, столь непредвиденном случае. Пораскинув умом, он тяжело вздохнул, сказал:
— Ну, что ж, еврей — так еврей. Мы и такими не гребуем… Все лишним человеком больше. А верхом ездить ты умеешь? Нет? Научишься! Дадим по-первам тебе какую-нибудь немудрячую кобыленку, а потом научишься. Ступай к Чумакову, он тебя определит.
Несколько минут спустя взбешенный Чумаков подскакал к Фомину.
— Ты одурел али шутки шутишь? — крикнул он, осаживая коня. — На черта ты мне жида прислал? Не принимаю! Нехай метется на все четыре стороны!
— Возьми, возьми его, все счетом больше будет, — спокойно сказал Фомин.
Но Чумаков с пеной на губах заорал:
— Не возьму! Убью, а не возьму! Казаки ропот подняли, ступай сам с ними рядись!
Пока они спорили и пререкались, возле обозной тачанки с молодого еврея сняли вышитую рубашку и клешистые суконные штаны. Примеряя на себя рубашку, один из казаков сказал:
